Игорь Сечин, Сергей Чемезов, Владимир Якунин, Алексей Миллер, Анатолий Чубайс, Алексей Кудрин, Николай Токарев

 

Доклад «Минченко консалтинг»: «Политбюро 2.0» и сирийский гамбит» 03.11.2015

 

В ОЧЕРЕДНОМ ДОКЛАДЕ «МИНЧЕНКО КОНСАЛТИНГ»РУСТАМ МИННИХАНОВ — ПО-ПРЕЖНЕМУ В ЧИСЛЕ ЧЕТЫРЕХ КЛЮЧЕВЫХ РЕГИОНАЛЬНЫХ ЛИДЕРОВ СТРАНЫ

«У всех участников правящей элиты короткая скамейка запасных, появляется шанс для региональных харизматиков попасть в обоймы больших игроков», — делают вывод эксперты холдинга «Минченко Консалтинг» в очередном докладе о «Политбюро 2.0». Персона РФ публикует текст исследования о том, как кризис, санкции, «сирийский гамбит» и прочие факторы повлияли на расстановку сил в ближайшем окружении Владимира Путина и что такое «Госплан 2.0» и «Коминтерн 2.0».

Коммуникационный холдинг «Минченко Консалтинг» продолжает серию докладов «Политбюро 2.0». Под Политбюро 2.0 мы понимаем неформальную сетевую структуру принятия решений в российской элите. В этот ближний круг президента РФ Владимира Путина входят чиновники (глава администрации президента Сергей Иванов и его первый заместитель Вячеслав Володин, председатель правительства Дмитрий Медведев, министр обороны Сергей Шойгу, мэр Москвы Сергей Собянин), руководители госкорпораций (генеральный директор «Ростеха»Сергей Чемезов и президент «Роснефти»Игорь Сечин), крупные предприниматели (Аркадий Ротенберг, Юрий Ковальчук и Геннадий Тимченко). Эти игроки участвуют в выработке сценариев развития курируемых ими отраслей и являются центрами притяжения для целого ряда номенклатурных и бизнес-игроков. Кандидаты в члены Политбюро 2.0 играют более инструментальную роль, решающие поставленные перед ними задачи в рамках юридически-силового, политического, экономического, регионального и технического блоков.

За год, прошедший с момента выхода предыдущего доклада «Политбюро 2.0 и посткрымская Россия», реализовались данные в нем прогнозы:

• Высокое влияние внешнеполитического давления со стороны Запада на внутреннюю политику Российской Федерации и повышение акций тех участников правящей коалиции, которые способны ему противостоять и готовы предлагать президенту варианты разрыва внешней изоляции. Идеология «осажденной крепости» естественным образом усиливает позиции «ястребов» внутри элиты. Растет значимость фактора личной лояльности и преданности по отношению к первому лицу;

• Усиление борьбы за ресурсы между элитными группами, выразившееся в перераспределении ресурсов внутри финансового блока, экспансии участников ближнего круга президента в новые отрасли экономики (например, С. Чемезова в фармацевтический кластер, А. Ротенберга в систему среднего образования, где он добивается создания параллельной министерству образования коммерческой структуры на базе издательства «Просвещение», которая занималась бы материальным обеспечением школ) и в региональную политику (что проявилось в активной замене губернаторов, в том числе и силовым путем);

• Рост влияния Политбюро 2.0 в целом и перераспределение ресурсов в пользу его полноправных членов за счет кандидатов в члены Политбюро 2.0 и менее значительных элитных групп;

• Запрос на более высокую управленческую эффективность в сочетании с необходимостью экономии ресурсов уже привел и, видимо, еще приведет к громким отставкам руководителей госкомпаний;

• Выборы президентов в двух наиболее близких к России странах-союзниках (Казахстане и Белоруссии) прошли достаточно спокойно и сделали внешнее окружение Российской Федерации более стабильным. Этот тренд также поддерживает прекращение горячей стадии конфликта на Юго-Востоке Украины, продолжение процесса урегулирования на основе Минских договоренностей.

Однако борьба за преодоление внешней изоляции России, которая велась экономическими методами (в частности, «разворот на Восток», в первую очередь, в сторону КНР), не дала и, наверное, не могла дать быстрого результата.

Поэтому Владимир Путин и его команда предприняли попытку выйти из затруднительного положения путем активной игры на геополитическом поле своих внешнеполитических оппонентов. В результате было принято решение о проведении военной операции России на территории Сирии, делающее В. Путина и его команду более значимым игроком в вопросах ближневосточного урегулирования.

Формирование новой модели управления экономикой (этот будущий институт позиционируется как специальный орган стратегического планирования и контроля времен СССР — «Госплан 2.0») как стратегическая задача откладывается. Тактическое маневрирование на внешней арене представляется правящей элите более понятным методом для снятия санкционного давления, чем структурная перестройка экономики, требующая значительного времени.

Однако Путин целенаправленно занимается выращиванием нового слоя управленцев, которые в среднесрочной перспективе должны будут заняться решением этой задачи. Причем кандидатов в будущую элиту можно разделить на 2 типа:

• «принцы» — дети представителей правящей элиты, которые проходят «обкатку» на государственных постах или в близком к государству бизнесе (председатель правления «Интер РАО»Борис Ковальчук, председатель правления «Россельхозбанка»Дмитрий Патрушев, председатель ФСК ЕЭСАндрей Муров и т.д.);

• молодые технократы, которые обязаны своей карьерой лично Путину, даже если изначально и были рекомендованы ему членами Политбюро 2.0, и ориентированные, в первую очередь, на президента (министр промышленности и торговли Денис Мантуров, министр энергетики Александр Новак, заместитель главы администрации президента Антон Вайно, новый глава РЖДОлег Белозеров и т.д.).

На лидерство в Госплане 2.0 могут претендовать и заметно усилившиеся в последнее время кандидаты в члены Политбюро 2.0, предлагающие содержательную повестку, — первый вице-премьер правительства РФ Игорь Шувалов, глава «Сбербанка»Герман Греф, вице-премьер Аркадий Дворкович.

Тактика внешнеполитического усиления создает комфортные условия для переизбрания В. Путина в 2018 году на новый президентский срок. Однако даже в среднесрочной перспективе добиться создания своеобразного Коминтерна 2.0, противостоящего глобализации по правилам США, будет крайне сложно. Такой антиамериканский союз может быть только ситуативным, как во время подготовки военной операции по свержению Саддама Хусейна. Можно прогнозировать, что после 2018 года экономическая проблематика вновь выйдет на передний план, а стремление повысить управленческую эффективность станет мейнстримом.

В среднесрочной перспективе более всего будут востребованы те члены Политбюро 2.0, которые смогут предложить команду или группу серьезных управленцев, сочетающих в себе качества сильных менеджеров и публичных политиков.

В блоке «официальных лиц» наилучшую динамику показали глава администрации президента Сергей Иванов и председатель правительства Дмитрий Медведев (первое и четвертое место).

Сергей Иванов нарастил влияние в связи с операцией в Сирии, хедлайнером которой он был. Кадровый разведчик Иванов чувствует себя, как рыба в воде, в условиях многофакторной геополитической игры. А антикоррупционная повестка во внутренней политике (громкие аресты мэров и губернаторов) также усиливает его позицию как естественного куратора силовых структур. Также в июне 2015 С. Иванов был избран главой совета директоров «Ростелекома», чем несколько усилил свой финансовый ресурс.

Дмитрий Медведев сохраняет пост премьер-министра, в первую очередь, из-за неизменности влияния одного ключевого фактора — близости к В. Путину, которая была несколько раз за последнее время настойчиво продемонстрирована президентом. Отдав почти все свои кадровые козыри внутри правоохранительной системы и в региональных орбитах власти, Д. Медведев на новом кругу стал только сильнее. Расставшись с наследством дуумвира, он активно набирает очки в контроле над финансовыми потоками и на партийном поле.

Увидев бесперспективность либеральной ниши для своего продвижения, Медведев перепозиционируется в качестве одного из лидеров «партии власти», которую он вновь поведет на выборы в Госдуму. Конструируется еще недавно казавшийся нелогичным для «либерального имиджа» премьера союз с консервативным крылом «Единой России». Во внешней политике у Медведева наметился определенный прорыв к самостоятельной роли в горизонтальной работе со своими коллегами-премьерами Белоруссии и Казахстана. В то же время сигнал со стороны США (отказ принять делегацию по сирийскому вопросу во главе с Медведевым) показывает, что он более не рассматривается Западом как желательный партнер.

Министр обороны Сергей Шойгу (второе место) на протяжении всего 2015 года должен был удерживать свой высокий имиджевый ресурс, который он накопил за время руководства МЧС и нарастил благодаря действиям российской армии в ходе украинского кризиса в Крыму, а затем в Сирии, которые признаны российским общественным мнением в целом успешными. Однако история с приговором и быстрым освобождением Евгении Васильевой оказала косвенное негативное влияние на имидж армии в целом. Недавнее назначение Анатолия Сердюкова на высокую позицию в корпорации «Ростех» усиливает этот эффект. С другой стороны, имиджевая реабилитация Сердюкова (с лейтмотивом «создал более эффективную армию, которой теперь руководит Шойгу») может также создать сложности нынешнему министру обороны.

Напрямую С. Шойгу никто не из членов Политбюро 2.0 не критикует, но сфера его полномочий, как представляется, несколько сужается. Он эффективен в экстремальных ситуациях, но их появление вносит в систему слишком большие дисбалансы, что невыгодно всем остальным членам Политбюро 2.0.

Военная операция в Сирии является одним из таких системных рисков, затрагивающих не отдельные сектора, но всю систему принятия решения в современной России. Сценариев развития ситуации на Ближнем Востоке чрезвычайно много, и эта кампания может повлиять на ресурсы С. Шойгу как в положительном, так и в резко отрицательном направлении. Резкая реакция Турции и негативная позиция ряда суннитских стран и монархий Залива в отношении вмешательства России делают положение военного ведомства уязвимым и зависимым от дипломатических усилий как самого президента, так и главы МИД С. Лаврова.

Гипотетическая возможность усиления политического веса Шойгу в будущем — это лидерство среди «боевых генералов» сирийского и крымского фронтов, которые затем могут стать публичными фигурами.

Первый заместитель руководителя администрации президента Вячеслав Володин смог усилить свои позиции внутри Политбюро 2.0. Во-первых, продолжается омоложение состава внутриполитического блока администрации президента. В. Володин усилил контроль над своим блоком, расставив на ключевые посты своих людей. Во-вторых, после долгого процесса переформатирования партийного пространства, наконец, стали видны черты новой системы, пока на региональном уровне. Речь идет не только о подвижках в сторону открытости и конкурентности выборного процесса, но и о достижении большей сбалансированности системы даже в случае смены региональной власти в ходе избирательного процесса. В новой системе влияние В. Володина на региональные элиты возрастает. При устойчивых правилах игры, которые предлагает АП регионам, не важно, кто именно выйдет победителем, в любом случае своим успехом он будет обязан системе, выстроенной В. Володиным. Также стоит отметить возросшую роль Володина в работе по регулированию Интернет-среды, НКО и взаимодействию с международным экспертным сообществом.

Мэр Москвы Сергей Собянин полностью сконцентрировался на региональной, хозяйственной тематике и демонстративно не вмешивается в решение более крупных задач. Отмена прямых выборов глав ХМАО и ЯНАО консервирует его влияние в ключевом бюджетообразующем, нефтегазодобывающем регионе, но демонстрирует его слабость как политического менеджера новой формации. Аппаратно сильной попытки реализовать проект объединения Тюменской области и входящих в нее автономных округов в один субъект он так и не предпринял. Усилившийся губернатор Тюменской области Владимир Якушев проявляет тенденцию ко все большей самостоятельности. В то же время два других губернатора из собянинского пула (Виктор Басаргин и Евгений Куйвашев) становятся слабым звеном в собянинской команде, поскольку до сих пор не прошли через выборы.

Имидж С. Собянина перестал быть тефлоновым, и нарастающая волна недовольства москвичей политикой оптимизации здравоохранения и деятельностью главы столичного дептранса Максима Ликсутова затрагивает и лично мэра. Уличная протестная активность в столице пока носит локальный характер, однако во время выборов в Москве может возникнуть кризис доверия к власти. Логика назначения С. Собянина как антикризисного менеджера дает явный сбой — именно с кризисными ситуациями он справляется все хуже и хуже. Уход из команды мэрии Сергея Капкова сделал имиджевое позиционирование московских властей на либеральном фланге более уязвимым. В этих условиях С. Собянин становится удобной мишенью для оппозиции на выборах в Госдуму. Напомним, что дважды успешная раскрутка нового федерального политического проекта сопровождалась атакой на московского мэра (1999 — со стороны СПС, 2003 — со стороны «Родины»).

Таким образом, С. Собянин находится на грани потери статуса полноправного члена Политбюро 2.0 и удерживается на этой позиции в первую очередь за счет возможности прямых контактов с первым лицом.

Отставка Владимира Якунина с поста главы РЖД создает негативный имиджевый фон для руководителей всех госкорпораций и ставит вопрос об их эффективности.

Генеральный директор корпорации «Ростех»Сергей Чемезов пока не смог полноценно использовать потенциал роста влияния в условиях повышенного внимания к ВПК и дополнительного финансирования оборонных расходов. Более того, интеграция ОАК и ОСК в структуры под его управлением приостановлена.

Поражение на выборах губернатора Иркутской области Сергея Ерощенко, ликвидация политического проекта Михаила Прохорова ослабляют региональный и партийно-политический ресурс команды Чемезова, а вкупе с обвинениями в адрес губернатора Псковской области Андрея Турчака и борьбой за ХК «Ленинец» наносят урон имиджу группы.

Глава «Роснефти»Игорь Сечин не смог отстоять позицию неформального лидера всей энергетической отрасли. Менеджмент «Роснефти» воспринимается как слишком дорогой. Просьбы Сечина о финансовой поддержке компании со стороны государства остались без ответа. В политической сфере наметившийся союз премьер-министра Д. Медведева с консервативным крылом «Единой России» устраняет необходимость в антилиберальном полюсе, который И. Сечин долгое время олицетворял и символически возглавлял.

Усиления И. Сечина за счет накопления внешнеполитического ресурса не произошло. Инфраструктурные и энергетические проекты развития с Китаем идут крайне тяжело. Можно говорить о небольшом росте силового ресурса, однако и здесь личное влияние Сечина на громкие аресты региональных руководителей может быть переоценено. Замена главы «Русгидро», приписываемая Сечину, произошла в его зоне влияния и не может быть аргументом в пользу усиления главы «Роснефти».

В группе близких к власти бизнесменов произошли перестановки — на первый план вышла группа Ротенбергов.

Аркадий Ротенберг активно пользуется ключевым для себя фактором близости к В. Путину для расширения сферы собственного влияния. Он продемонстрировал высокий уровень лояльности, взявшись за проект моста в Крым, от которого отказался Тимченко. Возможность неформально влиять на принятие решений и неограниченный финансовый ресурс помогают А. Ротенбергу получать новые инфраструктурные проекты.

Серьезным лоббистским успехом для А. Ротенберга стало назначение О. Белозерова главой РЖД. Этот кадровый маневр можно считать самым серьезным выигрышем во всем пасьянсе Политбюро 2.0. Показателем его влияния стала и передача столичного комплекса аэропорта Шереметьево под его управление, а также усиление позиции группы на рынке алкогольной продукции.

Имиджевые позиции А. Ротенберга серьезно возросли, крупных ударов за истекший период он не испытывал, а образ бизнесмена, который может быть эффективен, несмотря на персональные санкции, выгодно оттеняет его деятельность на фоне снизившего активность Г. Тимченко.

Юрий Ковальчук сохранил уровень своего прежнего влияния, возможно, за счет ослабления его партнера по тандему Г. Тимченко. Несмотря на отсутствие столь явных перераспределений ресурсов, как, например, в пользу Ротенебергов, финансовый ресурс группы Ковальчуков растет за счет успехов на рынке страхования компании СОГАЗ (рост страховых премий на 16%), а также за счет продажи 75% пакета акций телеканала СТСАлишеру Усманову. В преддверии федеральных выборов возрастает роль контролируемого группой медийного ресурса. Однако последняя сделка также ослабляет Ковальчуков медийно.

В региональных элитах к успехам можно отнести легкую и техничную победу А. Дрозденко на выборах губернатора Ленинградской области.

Неоднозначными представляются результаты реформы РАН, курируемой братьями Ковальчуками: значительная часть экспертов и СМИ считает ее неудачной, что сказывается негативно на имиджевом ресурсе группы. ФАНО как управляющая надстройки над РАН пока не достигла никаких значимых успехов в управлении, однако породила ряд скандалов.

Геннадий Тимченко в 2015 году показал негативную динамику влияния внутри Политбюро 2.0. У ряда наблюдателей складывается впечатление, что он устал от большой игры.

Желаемого усиления от заявленной внешнеполитической роли Г. Тимченко как председателя российской части Российско-китайского делового совета он не получил. Успехи на переговорах с китайскими партнерами не были достигнуты. Более того, старые каналы коммуникации на европейском направлении оказались фактически разорваны. Санкции оказались достаточно действенными, чтобы пошатнуть эффективность его деловой сети. Разговоры о снятии монополии Газпрома на экспорт газа не продвигаются.

Таким образом, те компенсации, которые получил Г. Тимченко после введения режима санкций, не смогли полностью сбалансировать потери, его позиции теперь более уязвимым и менее самостоятельные, чем год назад.Относительно позитивным моментом для Тимченко стало сохранения его позиций в ряде компаний, зависимых от бизнеса ОАО РЖД, несмотря на замену Якунина. Хотя здесь речь идет скорее не о приобретении, а о купировании риска потерять имеющиеся активы. Тимченко сохраняет и даже чуть наращивает свое неформальное влияние в регионах за счет активности его фонда.

В конце 2014-2015 гг. в условиях экономического спада и неблагоприятных внешних условий внутри Политбюро 2.0 происходило изменение баланса сил. Внутри блоков кандидатов в члены Политбюро 2.0 выделяются лидеры:

• В силовом блоке — Александр Бортников как олицетворение ФСБ, которая лидирует по влиянию среди силовых структур, в том числе за счет тандема со Следственным комитетом, который выступает главным публичным игроком в антикоррупционных делах. В условиях обострения международной обстановки неизбежно возрастает роль Совета безопасности и его секретаря Н. Патрушева;

• В техническом блоке лидером является первый вице-премьер Игорь Шувалов, который готовится воспользоваться своей аппаратной победой — объединением ФАС и ФТС;

• В региональном блоке заметно усиления вице-премьера Юрия Трутнева, который в немалой степени поспособствовал скандальному аресту губернатора Сахалинской области Хорошавина и занимается одним из приоритетных для президента дальневосточным направлением;

• В экономическом блоке заметно влияние Германа Грефа, одного из немногих, кто предлагает содержательную альтернативную повестку.

Финансовый триумвират Греф — Набиуллина — Костин продолжает процесс «чистки» банковской сферы от считающихся проблемными малых и средних банков.

Стоит отметить рост устойчивости крупных бизнесменов, обладающих капиталом особых отношений с элитами стран постсоветского пространства (Вагит Алекперов — с элитой Азербайджана, Алишер Усманов — с элитой Узбекистана).

Произошло ситуативное усиление спикеров обеих палат парламента. Валентина Матвиенко на посту председателя Совета Федерации ведет себя гораздо более независимо, чем ее предшественник, и позволяет себе критиковать правительственных чиновников, а также делать неоднозначные политические ходы (например, приглашение Алексея Кудрина выступить перед сенаторами). Роль верхней палаты была подчеркнута двумя обращениями президента за разрешением использовать армию за пределами России. На фоне усиления В. Матвиенко крепнут позиции и вице-спикера Совета Федерации Юрия Воробьева, члена команды С. Шойгу.

Председатель Госдумы Сергей Нарышкин играет важную роль внутри медведевского сценария развития «Единой России» как партии поддержки правительственных инициатив в экономике. Он сдерживает избыточный популизм и радикализм «ястребов», но не позволяет самым острым социальным темам уйти в повестку КРПФ.

В среде системной оппозиции выросла капитализация КПРФ и ее лидера Геннадия Зюганова. Коммунисты в ходе региональных выборов 2015 года отстояли статус «главной оппозиционной партии» и, что немаловажно, комфортного и перспективного партнера для потенциальных спонсоров.

Новички в статусе кандидатов — вице-премьер Аркадий Дворкович, обретший новое позиционирование в команде Путина, и глава Счетной палатыТатьяна Голикова, вышедшая на передний план в своем тандеме с Виктором Христенко.

На грани вхождения в число кандидатов в члены Политбюро 2.0 находится конкурирующий с Дворковичем новый министр сельского хозяйства Александр Ткачев, который, несмотря на спорное имиджевое позиционирование, успел продемонстрировать достаточно высокую для новичка в правительстве лоббистскую эффективность.

Потенциальный тандем Сергея Глазьева и Дмитрия Рогозина находится за пределами Политбюро 2.0. Экономические рецепты Глазьева не востребованы, а его эффективность как советника по украинскому вопросу подвергается сомнению. Рогозин не смог предъявить очевидные успехи в сфере ВПК и подвергся критике президента относительно строительства космодрома «Восточный». Патронируемая им партия «Родина» не смогла добиться успеха на региональных выборах 2015 года. Ее потенциальная политическая ниша имеет много пересечений с электоратом «Единой России» и ЛДПР. Поэтому есть большие сомнения в том, что Кремль вновь станет покровительствовать этому проекту.

В сфере внешней политики команда В. Путина будет делать ставку на «заморозку» донбасского конфликта, более активную игру на всей геополитической доске (не ограничиваясь Сирией) и формирование образа «общего врага» России и Запада в лице радикального исламизма. Ключевой угрозой для внутренней стабильности в РФ станет ситуация на ее южных рубежах — в странах Центральной Азии и Закавказья.

Продолжится перераспределение ресурсов на рынке финансовых услуг. В условиях борьбы санкций и контрсанкций внутри страны вырастет значимость сельского хозяйства, пищевой промышленности и торговли, а также конкуренция за позиции в этих секторах.

Новая большая игра начинается вокруг государственной монополии «Транснефть». Члены Политбюро 2.0 и экономический блок Правительства, очевидно, разошлись во мнениях, как должны быть потрачены значительные финансовые ресурсы, накопленные компанией. Решающее слово будет за В. Путиным.

Неизбежно дальнейшее использование антикоррупционной повестки. Наиболее уязвимыми для атаки в ходе очищения рядов бюрократии и «партии власти» оказываются губернаторы значимых в экономическом отношении и финансово привлекательных регионов, у которых нет сильных связей с членами Политбюро 2.0.

В перспективе неизбежны снижение значимости ресурса близости к президенту как универсального средства спасения и поиски членами Политбюро 2.0 дополнительных опор — региональные плацдармы, политический интерфейс. Параллельно будет происходить мягкое тестирование кандидатов в преемники-2024 и кадрового потенциала команд членов Политбюро. Важной задачей для ряда элитных групп станет перепозиционирование «принцев» как технократов и эффективных менеджеров.

Тестом для всего состава Политбюро 2.0, включая кандидатов в его члены, станет думская кампания 2016 года. Члены Политбюро в электоральной гонке 2016 года 2.0 будут заочно соревноваться во влиянии, кандидатам в члены Политбюро предстоит побороться за выживание.

С большой долей вероятности, мы увидим конкурирующие пулы кандидатов в депутаты от членов Политбюро 2.0. Существует риск превращения парламентских выборов в референдум доверия правительству Д. Медведева и игры других членов Политбюро против результата «Единой России» и лично премьер-министра.

Возможна конкуренция за контроль над спойлерскими, нишевыми и региональными партийными проектами. Уже сейчас формируются пулы одномандатников от корпораций. Происходит стихийное образование неформальных суперпэков (наподобие SuperPACs в США) федеральных номенклатурных и бизнес-групп. Одновременно происходит переконфигурация региональных элит. Новые игроки стремятся привести свое политическое влияние в соответствие с экономическим и имиджевым ресурсом.

Поскольку практически у всех участников правящей элиты короткая скамейка запасных, появляется шанс для региональных харизматиков попасть в обоймы больших игроков.

Источник: Коммуникационный холдинг «Минченко Консалтинг», 3.11.2015