На январскую премьеру фильма Андрея Кончаловского «Рай» в кинотеатр «Октябрь» по приглашениям пришли несколько сотен человек. Среди них – министр культуры Владимир Мединский, певица Алла Пугачева, министр сельского хозяйства Александр Ткачев, пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков и Петр Верзилов. С аттестацией последнего, понадобись она у пресс-волла, произошла бы заминка. Один из основателей арт-группы «Война», муж Надежды Толоконниковой, политический активист, художник, оппозиционер, издатель «Медиазоны», семью годами раньше на подобном мероприятии он мог оказаться лишь в роли возмутителя спокойствия – например, приклеенный хирургическим гипсом к другим современным художникам в живом шаре, катающемся по фойе, как это было в 2007 году, или в обнимку с накачанным транквилизаторами бараном, как это было в 2008-м. Но в 2017-м Верзилов – бородатый, голубоглазый, в розовой рубашке – сидел рядом с галеристом Маратом Гельманом в пятом ряду и махал знакомым.

Приятельствующий с Мадонной и Йоко Оно, не доучившийся на философском факультете Верзилов от звания «продюсер всея Руси» открещивается, но с фактами не поспоришь. Он привел на оппозиционные митинги известных художников и музыкантов. Медийной кампании масштабнее, чем Верзилов развернул во время суда над Pussy Riot, в современной России не видели. Издаваемая им «Медиазона» со специфическими темами пыток и малоизвестных уголовных дел стала самым модным СМИ последних лет. Эксперты вашингтонских think tanks считают его креатурой Суркова, из администрации президента летит презрительное «госдеповский выкормыш», некоторые оппозиционеры подозревают его в сотрудничестве с ФСБ, другие опасаются, как бы его вдруг не посадили. Не принадлежащий ни одной компании «в доску», Верзилов для всех немного инопланетянин.

Чувствовать себя рыбой в воде в самых разных ситуациях Верзилов привык с детства. Единственный ребенок в семье физика-ядерщика и внук московского архитектора, он учился то в Японии, то в Канаде, то в Ховрино. Летние каникулы проводил в России на Волге с другими семьями физиков и инженеров. Пару лет ходил в хулиганскую школу в Торонто, где вместе с китайцем и пакистанцем дружил против остального класса. Десятый класс заканчивал в сельской школе в Японии, где ни слова не понимал на уроках алгебры, сидя в классе с 34 японками в коротких форменных юбках. Ничего не зная о физике, химии и прочих обязательных в России предметах, аттестат в Москве Верзилов получил в художественной школе, прочитал Бердяева и поступил на философский факультет МГУ. После первых сессий один и без денег («В тех кругах, где я жил и вращался, денег не было вообще, не было как элемента») уехал автостопом в Северную Африку к египетско-ливийской границе, где бедуины грабили бензовозы, а Верзилов ночевал в пустыне в спальнике и ел раз в три дня.

Вернувшись в университет, Верзилов, отвлекшись от учебы, увлекся Дмитрием Приговым, Олегом Куликом и другими современными художниками. «Они молодежь любили, от знакомства не бегали. А наши преподаватели современную философию себе представляли плохо. Заниматься критикой и исследованиями чужих исследований я не хотел вообще, мне скорее хотелось, чтобы меня исследовали», – смеется он. Начал помогать в организации выставки Кулика «Верю» на «Винзаводе». Там он познакомился с Олегом Воротниковым, который работал в Музее кино, и его женой Натальей Сокол по прозвищу Козленок. Свою будущую жену Надежду Толоконникову, тогда 17-летнюю первокурсницу философского, он встретил зимой 2007 года в общежитии МГУ. 19-летний Верзилов подарил ромашку и козырнул своим знакомством с Приговым, Рубинштейном и прочей интеллектуальной публикой, которая очень интересовала юную брюнетку из Норильска. Верзилов стал ее первым мужчиной и проводником в мир современного искусства.

Вор, Коза, Толокно и Верзилов, получивший в компании прозвище Поросенок, решили, что в 2000-х русское искусство превратилось в процесс зарабатывания денег. «Это была эпоха расцвета гламура – и в искусстве, и в обществе. Всеобщая коммерциализация привела к тому, что и накал, и уровень искусства снизились. Была явная лакуна в акционизме», – вспоминает Верзилов. Всем четверым хотелось надрывных и политических акций. На ребят серьезно повлияли нацболы, лидер которых Эдуард Лимонов обвинял Путина в апологии мещанства. Так возникла арт-группа «Война»: участники обсуждали акции, ели, спали и жили вместе. То в однушке в мрачном районе Люберец, то в бывшей студии Кулика, то в гараже неподалеку от общежития МГУ, который именовали Дворцом. В университет Верзилов уже не ходил, Надя же прилежно училась – конец ее образованию положила только тюрьма.

Денег у художников не было патологически, а оказалось, что нужны мастерская и еда. Тогда Верзилов на пару месяцев уехал к отцу в Канаду – на заработки. Его взяли в бригаду ремонтников к нелегальным мигрантам из Гватемалы: запускали с ломом в квартиру, где он просил людей покинуть помещение, а потом начинал крушить старые оконные рамы. После сокращения он устроился в кафе Торонто командовать бригадой пакистанцев-посудомойщиков, которые не говорили по-английски. Как-то после вечерней смены пришло письмо от Нади: она сообщала, что беременна. С $2000 в кармане Верзилов вернулся в Россию.

Без Верзилова «Война» провела первую замеченную прессой акцию: «Поминки по Пригову» – накрытые столы в вагонах московской подземки. И теперь хотели продолжать. В декабре 2007 года на ярмарке «Нон-фикшн» они с разрешения главы ЦДХ собирались поставить памятник Пригову: «Мешок под потолком ЦДХ – в мешке обитают пять баранов, активист «Войны», двадцать голубей, двадцать пять фотоаппаратов «Смена» и десяток-другой килограммов муки. В помпезный момент открытия ярмарки мешок разрывается, все падают вниз». Но в последний момент директор отказался пускать баранов в госучреждение. Тогда «Война» задумала, по словам Верзилова, «странное пластическое произведение» против авторитаризма и «Плана Путина», рекламировавшегося на нескольких стендах выставки. В подмосковной деревне, объяснив, что снимают кино, активисты взяли-таки в аренду восемь живых баранов и привезли их в фургоне к ЦДХ. «Акционизм требует сложной логистики и организации. Баранов пришлось слегка усыпить – мы им ввели легкий транквилизатор. Они перестали нервничать, и в этом блаженно-спокойном виде мы их укутали в огромные поролоновые мешки и пронесли мимо охраны. Просто проходишь мимо с независимым лицом и говоришь: нам на 15-й стенд. [Разгильдяйство] везде играет свою святую роль». Во время открытия выставки активисты сбросили с балкона первого этажа баннер, закрепили его внизу, и по получившейся горке покатились девушки в обнимку с баранами, олицетворяя отношение «Войны» к «Плану Путина». Внизу бараны вставали и оглядывались.

Так начался золотой период «Войны». Акций было много, все они были ярки, экстравагантны и медийно успешны. «Мы решили доводить тезисы прокремлевских движений до абсурда, соглашаясь с ними настолько, чтобы стала видна вся глупость и пошлость. Так было решено поддержать молодого кандидата в президенты Медведева – [трахаться] за наследника Медвежонка». Акция политически обусловленного группового секса должна была состояться в Зоологическом музее МГУ, но когда Верзилов пришел туда с беременной Толоконниковой и другими участниками под видом обычных посетителей, им навстречу вышел охранник и сказал: «Сейчас сюда абстракционисты придут, будут голыми бегать, надо что-то делать». Пришлось срочно искать другое место: созванные Верзиловым журналисты, в том числе Reuters, уже прибыли. Поехали в Биологический музей имени Тимирязева: выбрали место в пустом зале рядом с чучелом, быстро скинули одежду, развернули баннер «[Занимайся сексом] за наследника» и занялись делом. Верзилов говорит, что ему хотелось привлечь как можно больше людей, но многие отказывались. «Мы уже к свингерам пошли, объясняя, что вот, мол, будет такая фотосессия. Но все равно как-то мало откликнулось народу. С нами была еще одна непонятная пара, которую мы пригласили для массовки. Девочка, видимо, не очень вкурила, что происходит вообще, а потом оказалось, что она студентка академии ФСБ». Вся акция длилась не дольше трех минут, полноценного секса не было. Через три дня у Верзилова родилась дочь Гера.

И вскоре новорожденная уже участвовала в одной из акций против «советского официала» под названием «Унижение мента в его собственном доме». За несколько дней до инаугурации президента «Война» устроила тур по самым мрачным подмосковным ОВД с тортом, чаем и скрытой камерой. Активисты заходили в отделения, выстраивались в живую пирамиду и упрашивали повесить на стену портрет Медведева. «Товарищ капитан, ну как же это у вас до сих пор не висит портрет новоизбранного президента Медвежонка», – заламывая руки, кричал Верзилов оцепеневшим от ужаса милиционерам.

В вегетарианском 2008 году они перекрывали улицы с криками «Мент сосет у прокурора!», перепрыгивали через забор и бегали по территории Белого дома, а на него в это время проецировали череп с костями. «По нынешним временам – все уедут на пять лет», – смеется Верзилов. В День города в подарок мэру Юрию Лужкову в «Ашане» «казнили» его главных врагов – таджиков и геев. Героев вешали на корсет-обвеску из походного снаряжения, «толкаешь человека со стремянки – и вот уже качается на шнуре». «Некоторые люди действительно были в ужасе, а некоторые продолжали невозмутимо ходить и выбирать осветительные приборы, – вспоминает Верзилов. – Перед ними покачивающийся труп таджика, а мужики в шапках его так аккуратно рукой сдвигают и ищут лампочки с нужным цоколем».

Группа работала так много и интенсивно, что начала разваливаться. По версии друзей Верзилова, авторитарность Воротникова, нежелание Пети и Толокна блюсти все его наказы, бытовые ссоры сделали свое дело. По версии Воротникова, Верзилов оказался провокатором и «ментовской подстилкой». Окончательный разрыв произошел после поездки в Киев, где, вдохновившись «Войной», украинский художник Александр Володарский (по прозвищу Шитман) с соратницей занялись сексом у стен Верховной Рады. Володарского арестовали сразу после акции, а помогавшему в организации Верзилову удалось убежать. Воротников объявил его виновным в аресте Володарского. Верзилов ответил в духе «как вышло – так вышло, винтиться не страшно». «Петр меня убедил, что дело ограничится административкой за несанкционированную акцию протеста. Я никак не был готов к уголовке, – писал в блоге украинский художник. – Петр настаивал, что ничего милиция мне не сделает, а если ненадолго и заберут, то сразу выпустят. Уверял, что задержание пойдет на пользу акции».

«Петр весь день после ареста ходил, напевая блатняк: «Как-то раз в Ростове-на-Дону в первый раз попал в тюрьму», – писал Воротников в блоге. – Они с Надей просто сияли, оттого что удалось посадить Шитмана. Все время после акции они интенсивно общались с прессой, правозащитниками и общественностью и получали свою порцию славы и извращенного кайфа. Они путают протестную деятельность с тусой и личным расслабоном. Им дороже интервью в «Коммерсанте», где их упоминают, нежели Шитман или другой активист».

Высказавшись таким образом, Воротников вместе с Козой уехал творить в Петербург. Толокно с Верзиловым остались в Москве. С тех пор бывшие основатели «Войны» не виделись и не говорили. «Верзилов никогда не идет на открытый конфликт, – говорит его друг Артем Чапаев. – Петя в таких ситуациях говорит: «Ну мне, конечно, очень грустно» – и пожимает плечами. Так он и тогда сделал». Воротников комментировать отношения с Верзиловым отказался. «Сначала сделайте отдельное интервью со мной, тогда буду говорить о Верзилове», – написал он.

После раскола «Войны» Верзилов сильнее прежнего увлекся политикой и потащил туда за собой художников, журналистов и музыкантов. «Это сейчас кажется гармоничным и все дружат в фейсбуке, а тогда политическая тусовка ограничивалась двумя сотнями человек и выглядела чуть ли не маргинальной», – вспоминает Верзилов. Не менее маргинально выглядел и он сам. «На тусовки движения «Солидарность» в кафе Петя с Надей приходили со своей едой, украденной из магазина, ничего не заказывали и выглядели бомжевато. Толокно всегда молчала, Петя все время что-то какие-то полубезумные штуки предлагал, Толокно его одергивала», – вспоминает одна из участниц движения.

Незадолго до этого Верзилову пришло письмо из Канады с предложением получить гражданство. Оказалось, что прошло пять лет с тех пор, как работающий там отец оформил сыну ПМЖ, и теперь тот имел право на паспорт. «Предлагают – надо брать», – согласился Верзилов. И художники, по его словам, жили на пособие, которое канадские власти выплачивают каждому гражданину Канады на содержание детей. «Около 350 этих долларов и помощи родителей нам хватало. Жили мы очень аскетично, Надя училась. Мы придумывали акции». Отказ от денег был для «Войны» не только художественным жестом, но и реальностью. Они доедали в кафе с тарелок, оставленных посетителями, а когда возвращались из первых зарубежных поездок на выставки современного искусства, знакомые замечали на их новой одежде зашитые прорехи от антиворовских клипс.

На политической ниве дела у Верзилова шли успешно. Его организаторский талант расцвел во время защиты Химкинского леса, часть которого вырубали под строительство платной трассы Москва–Петербург. К борьбе привлекли Юрия Шевчука, Артемия Троицкого, модные группы неформалов «Барто» и Padla Bear Outfit. Верзилов отвечал за коммуникацию со всеми знаменитостями, вспоминает Чапаев, «мог говорить семь часов без остановки и развести кого угодно на что угодно». Он просто приходил с улицы в приемные, звонил по всем доступным телефонам, подходил на концертах. «Для художника он слишком хороший менеджер, знает, к кому и куда идти», – язвят знакомые активисты.

Верзилов собрал первый за пять лет многочисленный митинг в Москве, на котором уговорил Шевчука петь перед трехтысячной толпой без звуковой аппаратуры. В самом лесу он устроил первые дебаты Навального, Парфенова и Кашина. Возил солиста группы «Агата Кристи» Глеба Самойлова в окружении фанаток-десятиклассниц на съезд оппозиции «Последняя осень» с Каспаровым и Немцовым. На митингах 2012 года познакомил Алексея Кудрина с Алексеем Гаскаровым, не так давно обвинявшимся в разгроме администрации Химок. Уговорил выступить «Ляписа Трубецкого», убежденного левака, на концерте в поддержку известного правыми взглядами Алексея Навального. «Я любил навязывать такие странные сочетания. Никто раньше не догадывался объединить эти круги. Я соединял политическую вовлеченность и активистский подход, никто из либеральной тусовки не догадывался, что так вообще можно».

«У него была такая мятая замусоленная бумажка с телефонами всех знаменитостей, и, если что, все обращались к нему, – вспоминает Чапаев. – И то, что все эти люди кинулись митингами руководить в 2011 году, – это Петина заслуга, у него были все их контакты, он держал с ними связь и втянул их в оппозиционную политику. Через него вся эта орава селебрити появилась в митингах. Сам он не светился, а вел переговоры».

Вечером 5 декабря 2011 года на Чистых прудах бушевал митинг против фальсификации на выборах в Госдуму. Прорвавших тогда оцепление Навального, Яшина и еще несколько десятков митингующих, среди которых был и Верзилов, задержали. Верзилову, пару лет назад перелезавшему через ограду Белого дома и планировавшему жечь костры вокруг Кремля, впервые в жизни дали 12 суток административного ареста. «Это был курорт. Мы роскошно провели там время, нам передавали много еды. Там было 80 активистов, менты были в ужасе, они слушали новости по радио, ждали смены власти и думали, что скоро их придут брать штурмом, – вспоминает он. – Яшин подкрадывался сзади к ментам и говорил: «Именем революции приказываю вам сдать оружие». А менты оглядывались и испуганно отвечали: а у нас нет оружия, не выдают».

У всех задержанных отобрали телефоны. Верзилов положил два смартфона под стельки кроссовок и аккуратно прошествовал в камеру. По этим телефонам шли жаркие споры. Борис Немцов уговаривал Алексея Навального выдвигаться в президенты. А по громкой связи оргкомитет с воли обсуждал с сидящим оргкомитетом, куда идти митинговать в следующий раз – на площадь Революции или на Болотную. «Петя был за площадь Революции, – вспоминает Чапаев. – Помню, что он очень орал в телефон из этой камеры: что такое, как же так, это невообразимо, прекратите такое даже обсуждать, какая Болотка?! В итоге на воле то ли забили на мнение сидельцев, то ли решили, что их переубедили». На митинге 10 декабря Толоконникову перед выступлением представили женой Петра Верзилова. «Я хотела провалиться сквозь сцену. Ну потом у меня было чувство сладкой мести, когда после акции в ХХС все называли Петю мужем Толоконниковой», – смеется она.

Вскоре после ареста, 20 декабря, в День чекиста, в общежитие МГУ, где Верзилов тогда жил с Толоконниковой, пришли. Художник вышел из общего душа в полотенце и увидел в коридоре десятерых полицейских, известного оперативника Алексея Окопного из центра по борьбе с экстремизмом и не менее известного сотрудника ФСБ по прозвищу Леша Улыбка. «Собирайся, – сказали они ему. – Мы тебя в армию повезем». Верзилов попросил разрешения одеться, заперся в комнате и стал звонить журналистам. Силовики в ответ начали ломать дверь. Верзилов пожалел имущество общежития, открыл, и его понесли вниз. По утренним пробкам от МГУ до Сокола в военкомат ехали кортежем из трех машин с мигалками и по встречной. О чем Верзилов, сидя на заднем сиденье между Окопным и Улыбкой, рассказывал в прямом эфире «Эха Москвы».

В военкомате Верзилов всех убеждал, что они участвуют в государственном преступлении, и отказывался проходить медкомиссию. Вокруг здания уже стояла толпа сочувствующих. Окопный взбесился: вывел Верзилова в коридор и вытащил пистолет: «Я тебя сейчас пристрелю». «Я говорю: стреляй. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать его блеф. Он стушевался и ушел», – вспоминает Верзилов. К вечеру его отпустили. Окопный с Улыбкой заставили сотрудника военкомата вскрывать заклеенный на зиму балкон, чтобы через него сбежать в машину.

Во время одного из организованных Верзиловым событий, оппозиционного фестиваля «Последняя осень», впервые упомянули группу Pussy Riot. Толоконникова и Катерина Самуцевич выступали с лекцией о панк-феминизме, а так как панк-феминизма в России не было, они его придумали и привели в пример несколько несуществующих групп, в том числе Pussy Riot. После этого начали снимать первые акции: песню «Освободи брусчатку» в метро, взорвавшее западную прессу выступление на Лобном месте. Верзилов не удалился от организации, несмотря на феминистский характер акций: «Как обычно в «Войне», в рамках каждого произведения у нас была своя роль, и каждый эту роль отрабатывал». Верзилов снимал, искал новых участниц, отвечал за логистику. «Он очень гордился первыми заметками в малайзийской прессе об их акциях, – вспоминает одна из приглашенных участниц. – Он часто говорил, что надо светиться, винтиться, надо, чтобы про нас писали. Это была часть его художественных целей». «Почему-то многие считают, что это оскорбительно – считать Верзилова менеджером группы, что это якобы антифеминистски, – говорит политик Мария Баронова. – Но огромная часть происходившего с Pussy Riot – это заслуга Пети Верзилова».

Вообще выступления против патриархальности, которыми позже прославилась группа, планировались давно. Например, была идея проекции огромной вагины, которая насаживается на купол храма. А еще до раскола «Войны» Воротников, по словам Чапаева, накопил на подмосковной ферме 700 литров свиных фекалий и носился с идеей арендовать машину-ассенизатор, чтобы залить ими храм Христа Спасителя. «Вели переговоры с «Мосфильмом», у них были поливайки. Это была одна из идей, которую Верзилов саботировал. Тогда они и разругались. Но о чем точно не думали – что за такое могут посадить».

Выступление Pussy Riot на Красной площади, январь 2012 года

У Pussy Riot проектов было много: готовили и выступление в Госдуме, но Верзилова к тому моменту внутрь уже не пускали. Хотели доехать до Мурманска, перепрыгнуть через ограду и выступить на какой-нибудь «списанной или не особо опасной» пришвартованной подводной лодке. Окончательный выбор пал на ХХС после высказывания патриарха Кирилла перед выборами о том, что «Путин нам послан Богом». «Мы должны были как-то отреагировать», – говорит Верзилов. 24 февраля 2012 года он выполнял привычные обязанности: созвал и встретил в метро журналистов, пронес в храм гитару и инструменты, сказав охране, что они иностранные туристы и прямо с концерта идут осмотреть достопримечательность. Участницы тем временем натянули балаклавы, запрыгнули на амвон, спели «Богородица, Путина прогони», и все быстро ушли. Верзилов вспоминает, что охранники в храме поначалу даже и не подумали вызывать полицию. Никакого скандала не было, и Самуцевич еще собиралась ехать требовать у полицейских забытый в спешке усилитель. «Когда мы встретились после акции у Гельмана, я Петьке говорю: посадят, – вспоминает художник Кнедляковский, который тоже хотел петь в храме, но отказался надевать платье со словами: «Тогда это будет травести-шоу». – А Петька такой: да ты что, не может быть!»

После акции Верзилов с Толоконниковой и дочерью несколько дней спокойно жили в квартире его родителей. Они гуляли с Герой, когда позвонила Алехина. Та получасом раньше пришла домой с сыном и увидела у двери восемь полицейских. Из-за ребенка ее не увезли в ОВД сразу, но вручили повестку и велели обязательно приходить. Pussy Riot пустились в бега, меняя квартиры. Но уже через пять дней Верзилова, Толоконникову, Алехину и Самуцевич в переходе метро уложили лицом в бетон двадцать оперативников. «В отделении мы увидели заспанных злых оперов из московского уголовного розыска, которые сказали: мы три дня не спим, все вас ищем», – вспоминает Верзилов. Утром его с Самуцевич отпустили, а Алехину и Толоконникову на следующий день после выборов президента России отправили в СИЗО.

Друзья вспоминают, что после ареста Верзилов ходил «с изменившимся лицом». Сам он говорит, что скрываться они долго и не планировали, но серьезного уголовного дела с судом и тем более приговором никто не ждал. «Мне кажется, у него есть внутренняя досада, комплекс, что он не сел. Наверное, следаки думали, возбуждать на него дело или нет. Да еще он считает, что их нашли из-за него: слишком долго говорил по одной симке, хоть и нулевой», – рассказывает приятель Верзилова. По словам художника Марии Киселевой, после ареста Толоконниковой и Алехиной он часто повторял: «Ну вот сейчас не сделаем, а потом меня уже посадят», «Скоро посадят», «Ну меня же посадят». Но 16 марта арестовали только третью участницу панк-молебна Самуцевич – для этого ей пришлось самой прийти в суд и показать свой настоящий паспорт. Верзилов остался на свободе и запустил крупнейшую в современной истории России кампанию в поддержку политических заключенных.

Начали с пикетов 8 марта на Петровке. Стоять с плакатами, на которых были цитаты из песен Pussy Riot, приехали Алексей Навальный и Борис Немцов. Следуя традициям «Войны», Верзилов назвал суд судебным фестивалем и делал афишу каждого заседания как культурно-развлекательного мероприятия. Абсурдная идея оказалась успешной: в судебном дворе лекции читал музыкальный критик Артемий Троицкий, а многие СМИ суд так и называли – «фестиваль». Православные активисты с крестами и казаки с дымовыми завесами добавляли действию карнавальности.

Энтони Кидис, вокалист группы Red Hot Chili Peppers, на концерте в Санкт-Петербурге, 2012 год.

Тем временем Верзилов подключил все свои контакты среди художников и музыкантов. «Он приложил колоссальные усилия, – вспоминает Чапаев. – Мог говорить с Faith No More, Franz Ferdinand, к Мадонне пролезть, обрабатывал всех кого можно, после пяти часов уговоров любой сдавался и звонил кому надо». Западных звезд он активно преследовал и занимался откровенной кампанейщиной, признает Верзилов. Например, солиста Red Hot Chilly Peppers Энтони Кидиса, который обычно далек от политики, удалось привлечь благодаря дальнему знакомству с фотографом группы. После десятка писем с рассказами о том, что суд над Pussy Riot – главное событие в мире и что группа на своем московском концерте не может его проигнорировать, Кидис сломался, спросив: «Что я могу сделать?» Верзилов предложил «яркий жест во время выступления». И Кидис полконцерта выступал в разноцветных майках с надписью Pussy Riot. C Faith No More познакомился через Чачу Иванова из «Наива». «С Полом Маккартни еще удалось быструю агитработу провести», – вспоминает Верзилов этапы кампании. Йоко Оно опасалась, что девочкам может повредить ее поддержка. Не будут ли их потом в тюрьме пытать, спрашивала она у Верзилова. Алекс Капранос из Franz Ferdinand исполнил много песен в поддержку Pussy Riot и устраивал в твиттере баталии со своими фанатами из России, которые просили его «не защищать кощунниц». Организаторы всех московских концертов отчаянно пытались остановить артистов от высказываний о Pussy Riot, писали Верзилову, давя на жалость: «Нас уволят, закроют, выгонят», – но в конце концов понимали, что повлиять на звезд никак не могут. В общем, все звезды на время превратились в Боно, а вот до самого Боно достучаться не удалось даже Верзилову. Он познакомился с ними и наговорил комплиментов уже в Нью-Йорке, после выхода Толоконниковой и Алехиной из колонии.

«Я обратила внимание на Петю, когда нас посадили, – вспоминает знакомая с Верзиловым с 2009 года Мария Алехина. – До этого момента он был частью команды. Но когда мы оказались за решеткой, меня поразило, как один человек может аккумулировать столько сил, людей и поддержки. Кропотливая, нервная, ежедневная работа, когда тебя еще и со всех сторон обвиняют кто в чем».

Обвиняла даже супруга: сидевшей Толоконниковой показали статьи, где Верзилова называли продюсером Pussy Riot, что вывело ее из себя. «Организация и менеджмент – это главное Петино умение. В нашей судебной кампании он был CEO. Я бы такой эффективной быть не могла. Но на свиданиях я ему говорила: слушай, чувак, ну какой ты продюсер? Петя все понимал, сам себя так не называл, но журналистов и не переубеждал», – вспоминает Толоконникова. «Петя всегда четко формулировал, что никакой он не начальник, зная, что получит от Нади по шее, – говорит Чапаев. – Имя на жене он не пытался делать никогда. Он всегда был рядом и тянул на себе колоссальный объем работы».

Когда адвокатов группы уличили в попытке запатентовать знак Pussy Riot, Самуцевич наняла новых юристов и признала вину, друзья группы начали травить ее за предательство, а в социальных сетях предлагали линчевать всех участников процесса, Верзилов пожал плечами и сказал: «Ну, мне, конечно, очень грустно, что так получилось». Он умудряется поддерживать нормальные отношения со всеми сторонами конфликта, говорит Чапаев. «У него врожденная интеллигентность, заставить Петю послать тебя подальше или наорать невозможно», – согласна Толоконникова.

Кульминацией кампании в поддержку панк-феминисток стал концерт Мадонны в Москве за два дня до приговора. «Я тогда уже поднаторел в поиске разных контактов и начал переписываться с ее главным менеджером, – вспоминает Верзилов. – Мол, мы бы хотели видеть от вас действия». Переписка шла недели полторы, и за день до концерта менеджер ответил, что группа должна выступить в Лужниках вместе с Мадонной. «Я пытался объяснить, что группа «Пусси Райот» не того формата, чтобы выступать в Лужниках, ну то есть можно, конечно, но эээ», – Верзилов натолкнулся на своего ментального, но гораздо более опытного близнеца. О менеджере Мадонны в Америке говорят, что он не принимает «нет» как ответ. В ночь перед концертом Верзилов приехал в Лужники, где, по его словам, разворачивалась небольшая военная операция из 400 человек. «Они даже всю еду привезли с собой из Америки, удивительно, что электричество было российское, а не из генераторов». Там Верзилов переговорил с менеджером и самой Мадонной. Результатом стало выступление самой звезды в балаклаве, надпись Pussy Riot на ее обнаженной спине и прочувствованная речь в поддержку обвиняемых. В день приговора Pussy Riot в западных СМИ тематических обложек вышло больше, чем в день объявления войны в Ираке. Впечатленный устроенной кампанией, Верзилов ждал условного срока.

Толоконниковой и Алехиной дали два года. Гера Верзилова так и сказала: «Мама спела песню, а Путин посадил ее в тюрьму». «Детское восприятие и оказывается единственно верным», – говорит Верзилов, ездивший с дочерью на свидания и в московское СИЗО, и в мордовскую колонию. Вопреки причитаниям критиков «Войны» о заброшенном ребенке девятилетняя Гера растет счастливой, жизнерадостной и общительной, говорят знакомые Верзилова. «Конечно, были и сcоры, кто везет коляску, а кто меняет памперс, и ор на все кафе, но в итоге этот ребенок довольнее многих на свете». Будни она проводит с бабушкой, но Верзилов сам открыл в себе отца: «У нас разница в возрасте маленькая, мы дружим. Да, разъездов было и сейчас много. Но мы с ребенком постоянно на связи, цепью себя сковывать для этого не надо». По словам Толоконниковой, с Герой Верзилов перестает прикидываться серьезным человеком и может до умопомрачения играть в каких-нибудь ежей. Сама Толоконникова предлагает Гере игры вроде «Что бы мы сделали на месте Золушки, когда ее мачеха заставляет пересчитать горох, есть ли у нее другие варианты?» и советует бунтовать против родителей.

Когда Толоконникова сидела, вспоминает художник Мария Киселева, Верзилов и вовсе стирал Гере колготки, готовил свои фирменные омлеты с творогом и подрабатывал переводами. С деньгами было напряженно: несколько раз не хватало и на поезд до колоний. А ездить приходилось часто. Например, в 2013-м Верзилов во время голодовки Толоконниковой устроил у нескольких колоний и под окнами главного управления ФСИН Мордовии «штаб Толокна». Месяц там ежедневно ставили кубы и разворачивали плакаты о преступлениях начальника колонии. В шесть вечера надзиратели шли домой, тихо и удивленно глядя на инсталляции. Иногда рядом с визгом тормозила черная блестящая семерка BMW замначальника местного ФСИН по безопасности. Тот выходил, что-то кричал и уезжал. «Самое удивительное, что нас никто не трогал, хотя мы насилия ожидали. Даже местные менты с нами общались ласково».

Верзилов всегда понимал важность СМИ и добивался их внимания, говорит проживший с ним месяц в Мордовии участник «штаба», художник Кнедляковский. «Я у него спрашиваю: «Чего ты блог не ведешь?» А он: «Зачем мне блог, если у меня есть «Интерфакс»? И точно, новость через 10 минут уже висела на морде сайта. Неизвестно, чем он больше упивался, защитой жены или этим, – смеется Кнедляковский. – С ним вообще весело, все время создает активность. Когда мы в Мордовии уныло сидели в гостинице, он нашел баню, всех туда затащил, а потом говорит: я пойду купаться в Парце, это такая городская речка. Замотался в простыню, надел шапку и пошел плавать».

И во время суда, и во время срока он никому не давал покоя, вспоминает политик Мария Баронова. «Баронова, позвони тому! Зови этого! Баронова, надо быть в жопе мира в 6:00 утра!» На него невозможно злиться. С ним нельзя быть в плохих отношениях. Он абсолютно западный человек. Вот как я неразборчиво о нем рассказываю, такой Петя и есть».

Об энергии и трудоспособности Верзилова говорят все знакомые: «Для нашей среды его продуктивность поразительна». Как написал один приятель, «был на мероприятии, вместо одного Пети Верзилова там было семнадцать Петь Верзиловых». При этом назвать Верзилова королем вечеринок нельзя. Он не впадает в алкогольный угар, не напивается до беспамятства. «Виски вводит его в лирическое настроение. А вообще тусоваться ему неинтересно. На тусовках он либо организатор и следит, чтобы никто не наблевал. Либо говорит вопросами и все время о чем-то важном. С ним вообще трудно общаться о чем-либо, кроме работы. Он работает 24 часа в сутки и требует того же от других. Все уже должно быть сделано вчера».

«У меня есть теория, что у Петра Верзилова в мозгу выделяется немного больше дофамина, чем у обычных людей, – говорит художник Киселева. – Поэтому он всегда очень энергичный, всегда high. Это все гормоны. Ребят, нет никаких секретов у Петра Верзилова, у него просто много дофамина!»

Об амнистии Нади и Маши Верзилов узнал на Майдане. Там он занимался привычным делом: вовлекал в революцию киевских художников и театральных режиссеров.

После освобождения Верзилов организовал Pussy Riot классическое турне рок-звезд. По словам знакомых, четырехминутное шоу на Гластонбери принесло им $40 тысяч. За вручение статуэтки на Берлинском фестивале Pussy Riot платили $15 тысяч, отдельно покрывая все дорожные расходы. Собирали и пожертвованиями с благотворительных обедов, самый большой гонорар – $100 тысяч от одного из приглашенных меценатов. Всего за 2014 год они собрали около $700 тысяч.

Сняли в переулках Покровки просторную трехкомнатную квартиру за 90 тысяч рублей. Оказавшиеся на свободе девушки были похожи на подростков, родители которых оставили им кредитные карточки и на месяц уехали на дачу. За организацию работы, переговоры и поездки отвечал Верзилов. Сам он занялся спортом, похудел, постригся, а на вечеринках в барах начал заказывать дорогой виски. На благотворительном мероприятии в Нью-Йорке познакомился с продюсером House of Cards, который позвал группу сняться в сериале. В феврале 2014 года Верзилов обнаружил себя во внедорожнике с Мадонной – вместе с Надей и Машей они ехали ужинать после совместного выступления на концерте Amnesty International. Манхэттен стоял в вечерних пробках, и водитель Мадонны, вздохнув, включил на крыше мигалку и с ревом погнал по встречной – точно как Окопный и Улыбка по пути в военкомат два года назад. (Через год Мадонну застукают в такой же машине после концерта в Лондоне и разразится международный скандал.)

После медовых месяцев светской жизни группу настиг быт. Самуцевич уже давно была вне зоны доступа: сменила телефоны, почту и, по слухам, устроилась в «Братья Караваевы» на раздачу чая и кофе. В коротких передышках между интервью и поездками Верзилов, Алехина и Толокно поняли, что их взгляды на творчество и жизненные цели не всегда совпадают. «Мы с Машей провели вместе ровно три акции и никогда не были близкими друзьями. После освобождения мы путешествовали, как Лавров приезжает куда-нибудь с Путиным», – говорит Толоконникова. Много возможностей было упущено. Группе заказали книгу, сдать вовремя которую они не смогли. Не воплотилась и идея нескольких выставок в Европе. Тянули с отчетностью для жертвователей с благотворительных обедов, чем выводили богатых бизнесменов из себя. Отказались от съемок у Мадонны: та хотела снять о Pussy Riot полнометражку, в связи с чем возила их к себе домой, знакомила с детьми и лошадьми. «Просто у Мадонны получаются довольно специфические фильмы. Мы решили не отдавать ей художественный образ. Она, конечно, обиделась», – вздыхает Верзилов. «У них был потенциал развернуть правозащитную деятельность на миллионы долларов. У них был потенциал настоящих рок-звезд. Но они не были достаточно созревшими для такого, просто не понимали, что с этим делать», – говорит один из знакомых Толоконниковой. Вдобавок в это время Верзилов узнал, что у Нади случился роман – второй в жизни, а потом третий. Знакомые рассказывают, что, несмотря на то, что сам Верзилов все эти годы вел далеко не монашеский образ жизни, он впал в отчаяние, неожиданное даже для близких друзей. Говорят, собирался чуть ли ни ехать воевать на Донбасс. В итоге уехал с Алехиной в Камбоджу – писать ту самую заказанную книгу. На берегу океана у них случился курортный роман, о котором они рассказали Толокну по приезде на выступление в Вашингтон. Об этом времени Алехина написала полный ярких подробностей роман, который пока не опубликован. Участницы Pussy Riot то скандалили, то садились за книгу, то снова бросали разговаривать. У Алехиной начались трудности с деньгами. Лишь через несколько месяцев им удалось достичь хлипкого перемирия: Алехина могла выступать от имени бренда, но не более того. Совместных акций с тех пор они не проводили.

Несмотря на сложную личную жизнь, все друзья уверены, что Петю от Нади отделить нельзя, «они слеплены вместе настолько, что нельзя разобрать, где чье влияние». Они самые близкие соратники и по-прежнему называют себя «лучшие друзья». При этом их типичный день вместе они могут провести в разных комнатах – Верзилов за ноутбуком, Толоконникова читает – и ни разу не поговорить. Последний год Толоконникова и вовсе живет в Штатах, снимает клипы и делает сексуальные селфи для инстаграма. Алехина гастролирует по Европе и США с пьесой о Pussy Riot. В квартире на «Курской» Верзилов теперь живет один.

Все следящие за деятельностью художников сходятся в одном: создание и запуск портала «Медиазона» оправдывает все творческие метания коллектива. О правозащитном проекте они говорили еще на свиданиях в тюрьме. А освещать его деятельность было некому. Так появились «Зона права» и «Медиазона». Когда Верзилов звал журналиста Сергея Смирнова возглавить новый проект, он долго и красочно рассказывал об идее, трудностях и планах. Смирнов загорелся: «Согласен, приду, очень интересно». «Отлично, за две недели сделаешь?» – обрадовался Верзилов. «И вот у него все так!» – смеется главный редактор «Медиазоны». Издатель Верзилов остается художником: например, говорит Смирнов, мультики про политзэков, «ну, как Бивис и Баттхед, только про политзэков», – типичная его идея. «Современный художник должен быть многоформатным, должен быть институцией, – говорит Верзилов. – И потом, мы так долго и много общались с медиа, что логично было наконец самим стать медиа». На проект уходит несколько сотен тысяч долларов в год. Толоконникова перечисляет «Медиазоне» свои гонорары, за поиск остальных отвечает Верзилов. «Он обрабатывает любых спонсоров. Единственное, против чего выступает категорически даже в самые сложные времена, – это деньги Госдепа», – говорит его знакомый. Сам Петр в «Медиазоне» не оформлен никак: «Риски, сама понимаешь».

Несмотря на опасения, эмигрировать Верзилов не собирается. «Он очень любит Россию, и ему здесь интересно, – говорит Смирнов. – Он всерьез нам ноет: «Как же я ненавижу летать в эту Америку… Ну вот, опять лететь в этот Лос-Анджелес, переговоры [дурацкие]…» Толоконникова рассказывает, как муж любит показывать ей какой-нибудь фермерский сыр или помидор со словами: «А у тебя там в Лос-Анджелесе никогда такого не будет!» В Нью-Йорке первым делом идет на выставку русского авангарда.

Верзилов быстро прошел путь от доедавшего за посетителями кафе начинающего акциониста до продюсера-издателя, уставшего от трансатлантических перелетов. Теперь он платит за всех в заведениях со словами «корпоративные расходы», а гостей пытается накормить впрок. «Петя любит комфорт, хорошую одежду и двенадцатилетний виски. Или вот офис «Медиазоны» на «Винзаводе» – дорогой, можно и переехать, но Верзилову нравится: место модное, люди могут прийти. В этом он больше либерал, чем анархист, – говорит художник Кнедляковский. – Но если надо, то поест шавермы или нальет себе в «Бургер Кинге» бесплатной колы. Когда деньги только появились, он купил себе хорошие новые штаны, а ремень остался тот же. Так и ходил в дорогих портках с вытертым, почти рваным от времени ремнем».

Друзья Верзилова согласны в одном: чем бы Верзилов ни занимался и каких бы успехов ни достиг, он всегда будет в оппозиции к власти. «Не было бы Путина, Петя бы нашел, с чем бороться. Если бы в России не был авторитарный режим, он продвигал бы местного Берни Сандерса и занимался другими левацкими инициативами, – говорит политик Баронова. – А если бы в России с правами человека и свободой самовыражения все было в порядке, то он бы ездил на Мадагаскар раздавать презервативы. Просто Петя русский и до Африки руки не доходят».

источник: http://www.gq.ru/person/gora-iz-igry-prestolov-vspominaet-vse-chto-slomal