(c ) О жизни Джона Клуге не известно ровным счетом ничего, кроме одного: того, что он сам о себе рассказал.

 

Джон Клуге – выдающийся предприниматель современности, ответственный за массовую раскрутку кабельного телевидения, электронных форм наружной рекламы, сотовых телефонов и широкополосных магистралей Интернета. Джон Клуге контролирует тысячи компаний, расположенных на всех континентах, входит в правление и является директором крупнейших концернов и финансовых организаций — от легендарной гостиницы «Уолдорф Астория» и нефтяного гиганта Occidental Petroleum до Национального банка штата Мэриленд и инвестиционного дома Bear Stearns. Джон Клуге входит в пятерку крупнейших в мире меценатов и филантропов: его пожертвования Колумбийскому университету (25 миллионов долларов в 1987 году, столько же — в 1990–м, 60 миллионов — в 1993–м) и Библиотеке Конгресса США (60 миллионов долларов в 2000 году) продолжают славную традицию Эндрю Карнеги.

 

О людях, достижения которых составляют сотую долю того, чего добился в жизни наш герой, пишутся диссертации, издаются монографии, публикуется обширный материал в прессе. Их имена на устах нации, а статус ролевого героя («делай жизнь с него, сынок!») автоматически обретается уже на втором десятке заработанных миллионов долларов.

 

Вклад его в развитие американской цивилизации и культуры поистине неоценим, однако о нем не написано ни одной книги. Ни курсовой работы (о диссертации даже речи не идет), ни полноценного исследования, ни монографии, ни биографии — ничего. О Джоне Клуге не написано ничего, не сказано ничего, вообще — ничего про него не известно, и — самое интригующее! — все в его бизнесе непонятно.

 

Более чем 70–летняя история деловых свершений и выдающихся прорывов Джона Клуге испещрена нескончаемыми поглощениями, корпоративными приобретениями, перетасовкой юридических лиц, слияниями и перераспределениями собственности. Все эти телодвижения, помимо величайшего напряжения мысли, требовали величайших же денег — миллионов долларов, сотен миллионов долларов, миллиардов долларов. Непонятно лишь главное — откуда эти деньги брались. Непонятно, потому что очевидно, что у самого Джона Клуге их быть не могло. Им просто неоткуда было взяться. Если, конечно, исходить из фактов биографии.

 

О жизни Джона Клуге не известно ровным счетом ничего, кроме одного: того, что он сам о себе рассказал. Причем рассказал только один раз: в многочасовом интервью, записанном на камеру и магнитофон, которое Джон Клуге передал лично Джеймсу Биллингтону, директору Библиотеки Конгресса США. На протяжении двух дней — 12 и 13 октября 2001 года — Джон Клуге излагал факты своей жизни. Излагал выборочно, путано, видимо, только то, что считал нужным изложить, с постоянными сбивками и смещением дат — вполне, впрочем, естественными для человека преклонного возраста.

 

Мистика и бизнес Джона Клуге

 

Уже само имя Джона Клуге наполнено загадочным и мистическим смыслом. Он родился 21 сентября 1914 года в саксонском городе Хемнице, более известном под названием Карл-Маркс-Штадт. Назвали его, разумеется, не Джоном, а Гансом. По–немецки «Kluge» означает «умник» (или «умница» — в зависимости от настроения). Оба смысла замечательным образом вписываются в биографию этого выдающегося человека.

 

В начале 20–х годов мать Ганса вышла повторно замуж за немца с американским паспортом и после медового месяца отбыла за океан — подальше от невзгод галопирующей инфляции и агонии родины, пропущенной через жернова Версальского мира, территориальных аннексий и военных контрибуций. В Америку семья Клуге прибыла в 1922 году.

 

Ганс стал Джоном, а его фамилия на бытовом уровне подверглась неприятной для уха лингвистической адаптации: «Kluge» коренные американцы норовили непременно произнести как «кладж», усугубляя ситуацию еще и сленговым значением этого словечка, а именно — «устройство, которое теоретически не должно работать, однако работает». Мистическим образом новая смысловая нагрузка родового имени («устройство, работающее вопреки») предопределила первые шаги юного Клуге на американской земле. Рос он самозабвенно на улице, как и полагается ребенку в наполовину чужой семье, периодически уходил из дому к учительнице Грасии Грей ДаРатт, по американской традиции, энергично подрабатывал физическим трудом. У отчима Джона был небольшой бизнес в Детройте (лавка по изготовлению афиш и художественному оформлению объявлений), и он любезно предложил пасынку работу мальчика на побегушках. Джон, однако, предпочел независимость и подался в колледж.

 

Выбор мальчика пал на Колумбийский университет, куда он и был зачислен «на ура». Прямо с улицы. Ничего удивительного: как–никак, страна равных и неограниченных возможностей. Удивительно другое — детали. Вот как описывает 87–летний Джон Клуге собеседование в престижном учебном заведении: «Кроме меня, на место в «Колумбии» претендовал Эд Литчфильд, он потом стал президентом Carnegie Tech. Эд был весь такой учтивый и обходительный. Одевался с иголочки. На его фоне я смотрелся неотесанным деревенским мужланом. Собеседование проводил Алан Кроу. Алан Кроу был первым президентом Детройтского экономического клуба. я попросил мистера Кроу, чтобы меня интервьюировали после Эда Литчфильда. Так и вышло. В самом конце собеседования, когда я уже попрощался и дошел до дверей, мне неожиданно пришла в голову одна идея. я вернулся и сказал: «Мистер Кроу, взгляните на мои руки». Надо сказать, руки тогда у меня были — сплошные мозоли, приходилось много работать физически. я сказал: «Мистер Кроу, не знаю, дадите вы мне стипендию или нет, я только прошу вас посмотреть на мои руки. Они расскажут вам обо мне больше, чем смогу я сам». Вот так. Ну, меня и приняли. Но это еще не все. Когда прислали из Колумбийского университета письмо с подтверждением, я сразу же написал ответ. я написал: «Если вы действительно хотите взять меня на обучение, удвойте, пожалуйста, размер стипендии!» Представьте себе — удвоили!»

 

В 1937 году Джон Клуге вернулся в Детройт, где устроился на работу в небольшую фирму Otten Brothers предпринимателя немецкого происхождения Элмера Оттена. Свежеиспеченный бакалавр экономики, выпускник одного из престижнейших вузов страны, стал служащим отдела доставки. Через два года Джон Клуге дослужился до вице-президента. Не потому, конечно, что проявлял чудеса деловой смекалки, а потому, что все сотрудники компании умещались в одной комнате.

 

Что касается методов ведения бизнеса, то они оставались прежними — в полном согласии с маневром, предпринятым на собеседовании в Колумбийском университете. Мотив «мозолистых рук» — ключевой в мифологии успеха Джона Клуге. Уже в начале 60-х годов его деловая активность простиралась от Атлантики до Пасифика, от канадской границы до Мексиканского залива. Что же скрывается за за «мозолистыми руками»? В первую очередь — очевидное желание Джона Клуге представить свою жизнь в виде хрестоматийного образца народного мифа «from rags to riches»(что–то вроде «из грязи в князи», только без иронической интонации, отчетливо проступающей в русском варианте фразы (англ.)

 

Несколько раз в своем интервью он подчеркивал воспитательное и просветительское значение «ролевых моделей» американцев, добившихся в жизни многомиллионных банковских счетов ценой тяжкого труда, усидчивости и бережливости. Ключевое слово в исповеди Джона Клуге — tough: «крутой», «жесткий» и в то же время «прижимистый». Элмер Оттен был страшно tough, Арманд Хаммер, один из ближайших друзей, тоже tough, Дэвид Рокфеллер — tough, Джек Уэлш, легендарный CEO General Electric, тоже «ролевая модель», по версии Клуге, — tough, даже Фрэнк Синатра, еще один представитель «ближнего круга», временами бывал очень tough. Причем были в обоих значениях слова — «крутыми» и «прижимистыми».

 

«я вообще никогда ничем не владел в жизни», — обмолвился в интервью Джон Клуге. Удивительные слова для человека, чье состояние исчисляется десятком миллиардов долларов. 60 лет пребывания в международном бизнесе обеспечили Джону Клуге феноменальный круг знакомств — в число близких друзей предпринимателя входят Арманд Хаммер, Дэвид Рокфеллер, Франк Синатра, Руперт Мердок, король Иордании Хуссейн, королева Нур, Саддам Хуссейн, Джек Уэлш, Ричард Никсон… список можно продолжать до бесконечности. За каждым из этих имен скрывается завораживающая история, неповторимые отношения, цепочка взаимных услуг и обязательств.